Тьма, – и больше ничего - Стивен Кинг
– Это все? – проворковал Элвид.
– Нет.
– Выкладывайте как есть. Выпустите гной из раны.
– Том – миллионер. Никто бы не подумал, а вот ведь. В конце восьмидесятых – вскоре после наводнения, которое едва не смыло этот городишко, – он основал свой помойный бизнес… а фирму назвал «Вывоз и утилизация отходов города Дерри». Так, видите ли, благозвучнее.
– Гигиеничнее.
– Он явился ко мне и попросил денег. Хотя все в банке понимали, что его бизнес-план ненадежен, я протолкнул решение дать ему кредит. Знаете почему, Элвид?
– Конечно! Он же ваш друг!
– Попробуйте еще раз.
– Вы надеялись, что он прогорит.
– Именно. Он вбухал все свои сбережения в четыре мусоровоза и заложил дом, чтобы выкупить под свалку участок недалеко от железной дороги. Как гангстер из Нью-Джерси – чтобы отмывать грязные доходы, а заодно закапывать трупы. Я считал его идею провальной и с нетерпением ждал одобрения кредита. Он до сих пор любит меня, как брата, и постоянно рассказывает направо и налево, как я, рискуя карьерой, встал на его сторону перед кредитным комитетом. «Дэйв вытащил меня, прямо как в старших классах», – говорит он. Знаете, как ребятишки называют его свалку?
– Теряюсь в догадках.
– Трэшмор, гора мусора! Она просто огромная! Не удивлюсь, если еще и радиоактивная. Сверху покрыта дерном, вокруг стоят знаки «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН», но под милой зеленой травкой наверняка настоящий крысиный Манхэттен! Крысы-то уж точно радиоактивные!
Стритер умолк. Он понимал, что несет чушь, но ему было все равно. Элвид чокнутый, однако – какой сюрприз! – у него самого тоже, оказывается, сдвиг по фазе. По крайней мере, когда речь заходит о старом друге. К тому же…
Устами ракового больного глаголет истина, подумал он.
– Итак, давайте подытожим. – Элвид принялся загибать пальцы, которые снова выглядели короткими, пухлыми и безобидными, как и он сам. – Том Гудхью был симпатичнее вас, даже в детстве. Обладал спортивными талантами, которые вам и не снились. Девушка, крепко сжимавшая гладкие белые бедра на заднем сиденье вашей машины, без колебаний раздвинула их перед Томом. Они поженились и до сих пор любят друг друга. И дети у них на загляденье, я полагаю?
– Здоровые и красивые, – процедил Стритер. – Одна выходит замуж, второй в колледже, третий заканчивает школу. Капитан футбольной команды! Яблоко от яблони…
– Точно. К тому же – в качестве вишенки на торте, – Том богат, а вы вынуждены надрываться за шестьдесят тысяч в год.
– За его кредит мне дали премию, – пробормотал Стритер. – За проявленную дальновидность.
– Но вы-то ждали не премию, а повышения в должности.
– Откуда вы знаете?
– Это сейчас у меня свое дело, но когда-то я был скромным трудягой, – поведал Элвид. – Меня уволили, так что я пустился в свободное плавание и очень этому рад. В общем, я знаю, как оно бывает. Еще что-нибудь? Не стесняйтесь, облегчите душу.
– Он пьет премиальное пиво «Споттед хен»! – выкрикнул Стритер. – Никто в Дерри не пьет это выпендрежное пойло! Только Том Гудхью, Мусорный Король!
– Небось, ездит на спортивной машине? – елейным голосом поддакнул Элвид.
– Нет. Будь так, мы бы с Джанет хоть шутили, будто он компенсирует лошадиными силами недостаток силы мужской. У него долбаный «рейнджровер».
– Думаю, есть еще кое-что, – произнес Элвид. – Снимите груз с сердца, скажите.
– У него нет рака, – еле слышно прошептал Стритер. – Ему пятьдесят один, как и мне, а он здоров, как… конь.
– Вы тоже.
– Что?
– Все готово, мистер Стритер. Раз уж я исцелил вас от рака, по крайней мере на время, можно теперь называть вас Дэйвом?
– Да вы совсем чокнутый, – не без восхищения произнес Стритер.
– Нет, сэр, я в здравом уме. Заметьте, я сказал: на время. Мы с вами вступили в отношения «попробуй, чтобы купить». Предложение в силе неделю, максимум десять дней. Сходите к врачу. Бьюсь об заклад, он констатирует заметное улучшение состояния вашего здоровья. Но это ненадолго. Если только…
– Если только что?
Элвид с дружеской улыбкой подался вперед. Стритеру снова показалось, что зубов у него чересчур много (и слишком уж они длинные).
– Я прихожу сюда время от времени, – сказал он. – Обычно ближе к вечеру.
– Перед закатом.
– Именно. Как правило, люди меня не замечают, но вы-то заметите, не так ли?
– Если почувствую себя лучше – конечно.
– И вы кое-что мне принесете.
Улыбка Элвида стала шире, и Стритер с ужасом заметил: его зубы не просто длинные, их не просто много. Они острые.
Когда он пришел домой, Джанет складывала высушенное белье.
– Наконец-то, – сказала она. – Я уже начала волноваться. Хорошо покатался?
– Да. – Стритер оглядел кухню – она смотрелась как-то иначе, будто он уснул и видит сон. Потом он включил свет, и все встало на свои места. Сон – это Элвид и его обещания. Просто псих, сбежавший из дурдома.
Джанет подошла к нему и поцеловала в щеку. От жара сушилки она разрумянилась, похорошела и выглядела куда моложе своих пятидесяти. Стритеру подумалось, что после его смерти Джанет еще поживет. Возможно, у Мэй и Джастина даже появится отчим.
– Хорошо выглядишь, – сказала она. – Слегка порозовел.
– Правда?
– Правда. – Джанет ободряюще улыбнулась, пряча под улыбкой тревогу. – Поговори со мной, пока я сложу белье. Одной скучно.
Стритер отправился за ней в прачечную. Помощь не предлагал: Джанет утверждала, что он даже кухонные полотенца не способен сложить правильно.
– Джастин звонил, – сообщила она. – Они с Карлом в Венеции. Устроились в хостеле. Он сказал, водитель такси отлично говорил по-английски. Похоже, у них все замечательно.
– Здорово.
– Хорошо, что ты не сообщил ему о диагнозе. Ты был прав, а я нет.
– Впервые за годы нашего брака.
Джанет состроила гримаску.
– Джас так ждал этого путешествия. Но когда он вернется, тебе придется признаться. Мэй приедет из Сирспорта на свадьбу Грейси. Как раз подходящий момент. – Грейси – это Грейси Гудхью, старшая дочь Тома и Нормы. Карл, попутчик Джастина, – их средний сын.
– Посмотрим, – отозвался Стритер. В заднем кармане брюк лежал бумажный пакет, но блевать вообще не тянуло. Наоборот, даже хотелось поесть. Впервые за несколько месяцев.
Это ничего не значит. Просто временное улучшение. Вскоре исчезнет без следа.
– Как мои волосы, – произнес он.
– Что, милый?
– Так, не бери в голову.
– Кстати, раз уж вспомнила про Грейси: Норма звонила. В четверг их очередь звать нас на ужин. Я сказала, что спрошу у тебя, но ты ужасно занят в банке, работаешь допоздна с неблагонадежными ипотеками. Не знаю, захочешь ли ты их видеть.
Джанет говорила спокойным, будничным тоном, но внезапно расплакалась: по ее щекам потекли крупные слезы. За годы брака чувства потускнели, однако в последнее время расцвели заново, совсем как раньше, когда они жили в захудалой квартирке на Кошут-стрит и занимались любовью на ковре в гостиной. Стритер вошел в прачечную, забрал наполовину сложенную рубашку из рук Джанет и обнял ее. Она в ответ крепко прижала его к себе.
– Просто все это очень тяжело и несправедливо, – проговорила жена Стритера. – Но мы справимся. Не знаю как, но обязательно
